21. 1885 г. ранее августа 10. — Докладная записка чиновника особых поручений при саратовском губ-ре П. М. Кошкина об экономическом положении татарского крестьянства.
Сведения о положении татарского населения Саратовской губ, в экономическом отношении и влияние на это население магометанского духовенства.

Со введением крестьянской реформы, важнейшие права над личностью и имуществом крестьян, как единичных членов сельской общины, были предоставлены усмотрению этой последней.
К сожалению, самоуправление до сего времени еще не привилось к крестьянскому сословию согласно мысли законодателя, выраженной в положении 19 февраля 1861 г. Ослабление над крестьянами надзора было главною причиною того, что крестьянское самоуправление приняло неправильный оборот: явился простор для «говорунов» на сходах и для деятельности «мироедов» в обществах, — ослабилось влияние стариков на молодежь и весь прежний уклад сельского мира подвергнулся коренному изменению.

Еще более нежелательные результаты дала крестьянская реформа в применении к татарскому населению. В нем благами самоуправления исключительно воспользовались богатые люди, прозываемые «коштанами» — почти тоже, что «мироеды» у русских, но с тою лишь разницею, что «коштаны» гораздо многочисленнее и влиятельнее на общественные дела татар, нежели «мироеды» в русских селениях. У каждого «коштана» есть свой околоток в селении, — «курмыш», — который состоит из бедного люда, находящегося у «коштана» в долгу, и которым он вполне располагает для общественных дел.

Подобное положение татарской сельской общины, отзывающееся крайне неблагоприятно на жизни всей массы татарского населения, есть следствие той же недостаточности надзора за крестьянским управлением, как и у русских. Притом надзор этот затруднен у татар их языком, которого русские чиновники не понимают, так что они принуждены обращаться за помощью в объяснениях с татарами к тем же «коштанам», говорящим обыкновенно по-русски.

Независимо от сего, невыгодное положение татарской сельской общины лежит — с одной стороны — в особом экономическом складе татар вообще, а с другой — в племенной обособленности их от остального нетатарского населения.

Первый, т. е. экономический склад татар обусловливается, главным образом, крайне осложненными земельными их отношениями, которые породили неравномерное в высшей степени распределение владения землею и затруднительность самого пользования ею. У татар существует отличительный тип владения землею по так называемому четвертному праву, начало которого относится ко времени пожалования земель Петром I. Четвертное землевладение, бывши первоначально крупным, постепенно, чрез передачу по наследству с увеличением народонаселения, дробилось, посредством покупок и захватов видоизменялось и, подчиняясь невольно русскому влиянию, превращалось частью в общинное. Таким образом явилось три типа землевладения: четвертное, по урочищам в пользовании лиц, перешедших в городское сословие или оставшихся крестьянами, — подворное, по нраву известных крестьянских семей на определенное количество десятин из общей дачи без обозначения урочищ, — и наконец, чисто общинное. Вследствие сего ныне у татар — такая чресполосность и неопределенность владения, что они сами не могут иногда указать своих собственных земель. Более предприимчивые из них эксплуатировали подобное явление в свою пользу посредством самовольных захватов земли, избегая притом различными изворотами уплаты за нее повинностей, которые ложатся всею тяжестью на татар, потерпевших от такой неурядицы.

Все сказанное привело к тому, что в татарской среде чаще, чем в русской, рядом с людьми, пользующимися большими земельными владениями и полным материальным достатком, встречаются совершенные бедняки, с крайне ничтожным наделом земли и нищенским хозяйственным инвентарем. Богатые татары, занимающиеся по преимуществу торговлей, держат в полной зависимости всех остальных неимущих татар, которые, из года в год, должая первым, закладывают им свои душевые наделы и скотину за бесценок, обыкновенно за предметы первой необходимости, напр. за хлеб, ставящийся по самой дорогой цене, чай и т. п. Такие долги, большею частью, уплачиваются прежде всех казенных и других сборов. Волостные и сельские начальники, зависимые в своем избрании от богатых татар, стараются действовать в интересах последних, взыскивая, в случае неуплаты, их долги самым  безжалостным образом. Богатые татары (коштаны) вместе с сельскими властями, заправляя всеми мирскими делами, эксплуатируют в свою пользу общественные оброчные статьи, держат в своих руках те земли, которые за смертью домохозяев, переходом их из сельского состояния в другое, или по иным причинам, оставаясь праздными, поступают в ведение общества. Круговой поруки при взыскании недоимок и окладов повинностей не существует. Единственное же средство, при котором возможно было бы с успехом пополнять недоимки, именно отрезка земель и сдача их в аренду отдельными участками, согласно законов 23 мая 1877 и 30 марта (в подлиннике: мая) 1878 г., — весьма редко может быть применяемо вследствие упомянутой выше чресполосности земель, не говоря о других причинах, лежащих в самом законодательстве.

Второе, из поставленных ранее двух отличительных явлений жизни татар, — их племенная обособленность от прочего нетатарского населения, не могла бы, конечно, поддерживаться, при бессознательности массы татар, если бы ее ревниво не охраняло многочисленное магометанское духовенство, действующее заодно с «коштанами».

Духовного сословия в тесном смысле слова по магометанской религии нет, но как вследствие узаконения, по которому на основании свидетельств Оренбургского магометанского духовного собрания о знании правил религии, назначаются к мечетям «указные муллы», так и от постепенно выработавшегося, благодаря этому узаконению, порядка, — у наших татар установилось нечто вроде духовного сословия, где звание сделалось как бы наследственным. Последнее объясняется частью тем, что арабский язык, на котором читаются молитвы, требует долгого изучения, которое легче дается детям муллы и возможно лишь при обеспеченности положения семьи. Так обыкновенно и бывает, что один из сыновей подростков муллы готовится к духовному званию, или в него поступает кто-либо из богатых татар — коштанов.

Подобная наследственность духовного звания и возможность приобретения его богатыми лишь татарами — внесли в магометанское духовенство чисто кастовый дух с особыми сложившимися взглядами и стремлениями.

Обучение муллы, начиная с дома, продолжается в школе, при мечети и заканчивается или в Казани (Юнусовское училище), (На полях: Юнусовское медресе, близ учительской семинарии, в Казани, есть одно из 10 казанских медрес. Вообще этих училищ весьма много у татар в разных местах) или в Симбирской губ. (Буинское медрессе), а в иных случаях молодой мулла путешествует на дальний магометанский восток (На полях: Прежде все почти муллы учились, т. е. доканчивали свое образование в Бухаре и Самарканде. Ныне, кажется, ездят для сего в Турцию и Египет). Так же точно, для получения себе звания указного муллы, с которым связано важное в материальном отношении право на сбор десятины, ему приходится непременно побывать в Уфе. Возвращаясь и поступая муллой в своем родном месте или в другой деревне, такой татарин таит в себе воспринятые им в центрах магометанства фанатические убеждения о своей «правоверной» религии и о превосходстве своего племени над русским. Само собою разумеется, подобный мулла не будет поучать свою духовную паству в интересах государственности, а напротив, он научит татар среднеазиатским уловкам, внушит им как хитрить и увертываться от обязательств по отношению правительства и народа, которому только по  необходимости, будто бы, приходится  покоряться, как сильнейшему (На полях: ?).

В вышеприведенном последовательном вырабатывании мулл заключается причина их сильного одностороннего влияния на татар.

Однако, помимо кастового духа и восточного фанатизма, самое положение мулл ставит их в невозможность держаться иного направления. Дело в том, что прежде чем мулла попадает на место, он должен получить, согласно ст. 1245, ч. I, т. XI Уст. иностр. исповеданий, приговор от прихожан о желании иметь его в своем приходе; но выдача такового приговора зависит совершенно от мирских заправил — богатых татар, которые, конечно, не изберут в муллы человека, им неподходящего. Кроме того, при выдаче приговора об избрании, мулла должен почти всегда дарить влиятельных «коштанов» деньгами и ставить на каждый из околотков деревни («курмышей») по несколько ведер водки (Прежняя воздержанность магометан от спиртных напитков ныне совершенно исчезает.), так что достижение места муллы стоит иногда порядочных расходов. Затем и в последствии, если мулла почему либо сделается неугодным коштанам, то
по проискам их он может лишиться места. Все это заставляет магометанское духовенство для сохранения своих мест, — с одной стороны, дорожить расположением коштанов и всеми способами им угождать, а с другой — стараться об усилении своего влияния на массу.

Подобное влияние мулл усиливается тем, что, во-первых, круг прихожан весьма ограничен. Напр., в Хвалынском у. на 36 т. татар обоего пола приходится 72 мечети. Считая при каждой из них по одному указному мулле, по одному младшему, или товарищу, и одному азанче (или маязин — пономарь), и откидывая из общего числа жителей 17 т. женского пола, который не ходит в мечеть, а равно 23% стариков от 60-летнего возраста и мальчиков до 7 лет, получится на каждое духовное лицо около 70 человек учебного и рабочего возрастов. Если же выключить отсутствующих, то придется и того менее. Направлять такое небольшое число людей, конечно, не составляет труда, если принять во внимание, что без муллы у татарина не обходится ни один акт его жизни.

Во-вторых, у магометанского духовенства находится всецело в руках обучение подростков, совершающееся или при мечети, или в особой школе. Ученики, проводя в ученье от 7-летнего возраста до 12 лет и более, живут все вместе в школе, где получают пищу и спят; они обязуются полным подчинением учителю, который нередко наказывает их розгами и сажает в подполье (На полях: Это бывает и иначе, различно. Но действительно татары ревностно учатся своему закону). Учась грамоте, корану и обиходу торговли (по особому руководству Магомет-эффенди) (На полях: Не разумеет ли здесь главу магометанского шариата о торговле (продаже и покупке) — формально юридические условия торговли. Эта глава излагается и отдельно, монографично), молодые татары приобретают вместе с тем самые превратные воззрения от своих наставников, которые в том же направлении стараются вести их и в дальнейшей жизни.

Держа посредством своего влияния татарское население в состоянии умственного и нравственного застоя, магометанское духовенство эксплуатирует бедную часть татар взносом десятины, т. е. десятого снопа, десятого роя, десятого барана, десятой птицы и т. п., кроме угощений и подарков при наименовании ребенка, обрезании, свадьбе, разводе, похоронах и проч., а на праздник «курбан байрам» за чтение, при резке скотины, молитвы из корана мулла получает шкуру животного. Затем многие общества дарят муллам земли для запашки, которую они производят посредством нанятых работников, или, большею частью, чрез задолженных им односельцев, т. к. некоторые муллы, разживаясь, начинают ссужать бедняков деньгами и хлебом, но не иначе, как под заклад и чрез подставных лиц.

В домах мулл и азанчей в деревнях Старой Кулатке и Средней Терешке, Хвалынского, в Кунчерове, Демкине и Могилках, Кузнецкого и в Усть-Узе, Петровского уу. видна полная достатка жизнь их: хорошее помещение с клетью для приема гостей, тесовые заборы и ворота, конюшни, хлевы, сараи и баня — все как у состоятельных татар, — с обильным хозяйственным вещевым и живым инвентарем, с наемными работниками и проч., в противоположность скудости всего этого у прочей массы населения.

Трудно определить без подворной переписи и при малоправдоподобных ответах мулл, сколько стоит содержание духовенства татарскому населению; но, приняв во внимание устройство мечетей, школ, содержание с отоплением, десятину, оплату труда азанчей, сторожей при мечетях миодыриссов (учителей в школах) (На полях: Мюдеррисов (профессоров, которые суть приходские же муллы)) и т. п., можно предположить, что каждая мечеть с ее штатом обойдется от 500 до 1000 руб. в год. По сему надо полагать, что по Хвалынскому у., имеющему 72 мечети, ежегодно расходуется около 50 т. руб., а по Кузнецкому, в коем 52 мечети, до 40 т. руб. Как поступают эти суммы — непосредственно — ли со всего населения или только с состоятельной части его — безразлично, т. к. и в последнем случае, хотя косвенно, расход ляжет на ту же бедную массу, эксплуатируемую богатыми торгующими татарами.

Некоторые из последних хорошо понимают, как много значит для поддержания их выгодного положения в своем племени влияние мулл. В сих видах, стараясь о развитии магометанства, этого тормоза к ассимилированию татар русским племенем, они строят мечети и школы на свой счет, а равно помогают в материальном отношении муллам и их влиянию.

Каково же влияние последних, показывает следующий пример: В прошлом году оказано было татарами дер. Средней Елюзани, Кузнецкого у., открытое сопротивление судебному приставу, приводившему в исполнение судебное решение по частному взысканию с общества. Местный мулла ожесточенно подстрекал татар (на их языке) бить чиновника «наемника». Последнему, при помощи полицейских, урядника и сотника удалось сесть в сани и выехать из селения, но толпа татар гналась за ним с криком, ругаясь и бросая каменья. Между тем на разбирательстве дела, несмотря на очевидную виновность муллы, ни один татарин не осмелился сказать что либо против него и мулла был окружным судом оправдан. Хотя по постановлению Губернского правления этот самый мулла был за подобные действия, вполне выясненные следствием, удален от должности; но еще неизвестно будет ли эта мера губернского начальства, в случае жалобы, утверждена пр. Сенатом. Суд же в отношении муллы бессилен, т. к. нет почти дел, по коим замешанный в проступке мулла был бы выдан своими прихожанами (На полях: Это замечание вполне верно: влияние мулл велико и уважение к ним татар безгранично).

Когда возникает в татарских деревнях следственное производство, татары идут за советом к мулле, который смотря по своим соображениям научает их как свидетельствовать, и от его указаний никто не отступит.

Влиянию же мулл следует приписать и изуверские воззрения татар о том, что всякий вред, нанесенный «неправоверному», еще вдобавок христианину, угоден Аллаху. Это довело до такого развития конокрадство у татар, что оно не только не считается у них грехом, но даже возводится в подвиг, лишь бы они воровали не у своих единоверцев. Такой взгляд на преступление повел к тому, что конокрадство существует у татар как легкий промысел, как один из видов наживы. Составляя организованную партию, конокрады неуловимы и наносят страшный вред окружающему нетатарскому населению.

Одинаково промышляют татары лесоистреблением, обезлесив громадные пространства как своих, так и казенных лесов.

Они же часто разносят чуму, скупая по деревням шкуры с павших от эпизоотии животных.

Наконец, в деле взыскания недоимок татары, упорствуя по наущению своих мулл и коштанов в платеже повинностей, подают дурной пример другим инородцам — мордве и чувашам и даже русскому населению.

К изложенному нужно добавить, что редкие муллы хорошо говорят по-русски; если же они и знают наш язык, то стараются показать перед прихожанами, что они гнушаются говорить на нем. В этом выражается не один религиозный фанатизм — признание грехом говорить на языке неверных, но и желание скрывать от русских свои слова и указания.

Известно также, что муллы становились подчас в роль политических агитаторов против русского народа. Так говорят, что в Севастопольскую кампанию, вследствие пропаганды мулл, развито было между рекрутами из татар дезертирство; после же той войны многие татары эмигрировали в Турцию и Сыр-Дарьинскую область; между прочим, имеется достоверное сведение, что в 1863 г. ушло в Турцию из Старо-Атлашинской вол., Хвалынского у. до 200 семей, из коих возвратилось на родину около 20 семейств. В Кузнецком у. все помнят, как во время войны 1877 — 1878 гг. муллы носили зеленые чалмы и проповедывали призываемым на службу татарам не сражаться с единоверцами. Они же с богатыми татарами укрывали у себя турецких эмиссаров и собирали деньги для посылки в Турцию.

По 9-й ревизии в Саратовской губ. было 400 татар православного исповедания (194 мужчин и 198 женщин); (По отчету Палаты государственных имуществ за 1853 г. (стр. 7). «Сельскохозяйственная статистика Саратовской губ.», сост. Кадастрового комиссией). СПб., 1859 г.) ныне эти татары и потомки их хотя числятся в списках православными, но в действительности они отпали в магометанство.

Не причисляя себя к общей русской семье, подвластной воле самодержавного царя, татары не сочувствуют нисколько интересам страны и всеми способами старались прежде и стараются ныне избегать общих всем остальным подданным государственных повинностей. До введения всесословной воинской повинности, они, для освобождения от рекрутчины, платили гильдию, теперь же умышленно уродуют себя и морят голодом.

Все вышесказанное по поводу двух главных отличительных сторон быта татарской сельской общины приводит к заключению о необходимости противодействовать существующей сильной эксплуатации массы татарской
бедноты со стороны богатого сплоченного и гнетущего общественного слоя, состоящего из «коштанов»,должностных лиц крестьянского управления и духовенства.

Для сего настоятельно нужно:
1) Упорядочить земельные отношения в татарских обществах, что возможно лишь при обязательном разверстании земельных угодий, с уничтожением чресполосности и с отводом общинных земель к одному месту. Такая мера должна быть непременно обязательною, а не исполнена посредством полюбовного размежевания и не путем судебно-межевого разбирательства (На полях: Покойный сенатор М. Евгр. Ковалевский, ревизовавший Казанскую губ., нашел вообще не расположенность магометан к земледелию и к прочному водворению на земле, и также громадные недоимки. Но если верно здесь объяснена чересполосность земель, то не бесполезно будет и разверстать земли).

2) Вместе с тем необходимо распространить действие законов 23 мая 1877 и 30 марта 1878 г. о сдаче в аренду земель четвертных владельцев и общинных крестьянских для пополнения недоимок лишь оброчной подати и выкупных платежей, — на все вообще сборы — казенные, земские и долги по продовольственным ссудам; притом с условием, чтоб эта мера в отношении обществ применялась по усмотрению Уездного по крестьянским делам присутствия, с утверждения Губернского присутствия, которое не обязано было бы в каждом отдельном случае испрашивать разрешения Мин-в. Наконец, необходимо, чтобы сдача земель могла быть делаема на 12-летний срок.

И 3) право сдачи доходных оброчных статей, базарных и торговых промышленных заведений, мельниц и проч. предоставить Уездным по крестьянским делам присутствиям, с торгов, при волостных правлениях, с обращением арендных денег на уплату недоимок и повинностей (На полях: Подобная контроль Присутствия по крестьянским делам была бы во всяком случае полезна, под условием умелости и добросовестности членов оного).

Засим, в отношении желательного ослабления влияния магометанского духовенства, полезно было бы:

А) Ограничить число мечетей, полагая одну на каждые 1500 обоего пола душ (На полях: Ограничить число мечетей, хотя и не в такой пропорции, необходимо), что было бы вполне справедливо в отношении христианского населения, т. к. ныне в губернии число церквей приходится: православных 1 на 2325 жителей, католических 1 на 6438, лютеранских 1 на 1423, а мечетей приходится 1 на 538 татар (На полях: Кажется русский закон допускает одну мечеть на 200 ревизских душ).

Б) Хотя ст. 1249, т. XI Св. зак. дает полную свободу губернскому начальству в определении лиц магометанского духовенства, но право смещения тех из них, которые оказываются неблагонадежными, точно не установлено и, судя по ст. 1238 того же закона, инициатива в этом случае принадлежит поименованному Собранию; между тем необходимо, чтобы такое смещение с должности было всецело предоставлено Губернским правлениям, с правом не соглашаться с представлениями Духовных собраний об удалении мулл, преданных правительству. Наконец, следовало бы губернским начальствам преподать указания системы, которой следует держаться, при пользовании означенным правом для единообразного применения его, что необходимо для достижения повсеместно определенной цели (На полях: С одной стороны хорошо; но татары применятся и к этому порядку и скоро воспользуются им по своему вкусу).

и В) Сельские татарские школы, имеющие духовно-частный характер, ускользают от наблюдения правительства, готовя молодых людей, неспособных сочувствовать истинно-русским интересам и делаться членами русской семьи. Хотя и установлено наблюдение за татарскими школами в Саратовской губ. в лице особого инспектора, состоящего при Казанском учебном округе, на основании инструкции, данной ему в 1878 г., но до 1883 г. к наблюдению за школами не только не было еще приступлено, как видно из отношения попечителя округа к саратовскому губ-ру от 26 марта за № 1323, но даже в то время инспектор сам еще ожидал от саратовского губ-pa сведений о числе существующих в губернии медрессе и мектебе (На полях: Это сделать и исполнить весьма трудно). В сих видах желательно было бы скорейшее введение надзора в татарских школах, на общем основании, с подчинением их директору народных училищ в губернии.

Обособленность инородческих школ крайне вредна и для успешного хода ассимилирования татар с русским населением, — настоятельно нужно, чтобы между татарами по возможности распространялась русская грамотность. Тогда татары постепенно будут сживаться с господствующею нациею и постепенно будет ослабляться та крепкая связь, которая ныне существует у татар с магометанским востоком.

Резолюция: Сведения г. Кошкина, сообщенные его высокопр-ву саратовским губ-ром, нельзя назвать неверными, но они не совсем точны и как то смутны и сбивчивы. По моему мнению, особенность и замкнутость татар походит на замкнутость евреев и наших раскольников, т. е. она, по-видимому, существенно и органически лежит в религиозной (с прибавкой отчасти национальной) особенности, и потому не рационально и не практично ее объяснять внешними и случайными обстоятельствами: интригами коштанов и т. п. Чтобы уничтожить рознь магометан-татар, упорядочить даже их земельный и экономический быт, для этого единственное действительное средство — обращение их в христианство православное. Меры же, предполагаемые г. саратовским губ-ром, далеко не так действительны, хотя и могут иметь некоторую долю пользы, особенно — ближайшее наблюдение за их недоимками и хозяйством.

Помета: Прошу переписать это мнение. Хранить до востребования.

ЛОЦИА. Канц. об.-прок. синода, II отд., 3 ст., № 390, 7885 г., «По отношению Саратовского губ-pa с сведениями о положении магометанского духовенства в связи с очерком экономической жизни татар Саратовской губ.» На 13 листах; лл. 2 — 12, Копия.

В Староатлашскую волость входили Новый Атлаш и Мосеевка. По данным 1859 года в Староатлашинской волости было 581 дворов и население 3782 человека.

В каждом дворе в среднем было 6,5 человека. Хотя двор и семья не одно и тоже, но оценочно 200 семей это около 1000 человек — как население современного Атлаша. Если переселенцам в Турции выделили землю для обустройства, то как назвали бы Вы новое поселение? Правильно, назвали бы Атлаш. Поиск в Интернете по ключевому слову «Атлаш» находит деревню Атлаш в Турции в Эрдахан иле.
Возможно, там живут выходцы из Староатлашской волости, которые уехали в 1863 году???

P.S. Расстояние от становой квартиры (с. Павловка) до Мосеевки указано
неправильно, должно быть 11 — 13 верст.

Источники информации

1.  Материалы по истории Татарии второй половины XIX века. Ч. I. Аграрный
   вопрос и крестьянское движение в Татарии XIX века. — М.-Л. 1936.
2. Списки населенных мест Российской империи. XXXVIII. Саратовская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. — СПб. 1862.

Рустям Самерханов.
13.03.2011 г.